Несколько слов в защиту Прохорова-политика
Владимир Невейкин

Мы привыкли оценивать события при помощи общеизвестных и устоявшихся в нашем сознании категориальных матриц. Привыкли разбивать общество на классы, подклассы, социальные группы. Раньше по отношению к средствам производства и социальному статусу (рабочие, интеллигенция, крестьяне), затем по уровню доходов (нижний, средний, высший) и опять (правда, по- новому) социальному статусу (предприниматель, наемный сотрудник, чиновник). Среди них выделяем отдельные группы по интересам , пытаемся вычленить их общие черты. А потом все это накладываем на политических деятелей, их партии и программы. И все получается у нас складно и ладно. Вот партия предпринимателей и либералов (целых несколько) , вот партия пенсионеров (она же коммунистическая), а вот – бюрократов (по меткому выражению Навального «партия жуликов и воров»). И лидеры этих партий (общественных движений) вполне соответствуют вот такой нашей внутренней матрице.

И когда вдруг появляется кто-то, кто никак не может быть, по нашему «научному» мнению, политиком, то возникает вполне понятное чувство отторжения, скепсиса и нервного веселья. Какой к черту Прохоров политик! В его «социальную группу» по уровню доходов входят только несколько человек из первой десятки списка «Форбс» (да и то, если разобраться по реальным деньгам, далеко не все). Впрочем и их «интересы» трудно объединить в рамках даже небольшой деловой группы (ничего так не разъединяет людей как деньги и богатство). На место общероссийского «морально-нравственного» лидера он претендовать не может (по широко известным обстоятельствам, воспетыми даже многими современными поэтами). Гигантом политической мысли о счастье народном он также себя не проявил (по крайне мере никто не ссылается на его письменные или устные изыскания в этой области). Лавры «страдальца» - совсем не по его части. Повода считать себя видным участником общественно-политических событий и мероприятий тоже не давал. Что там «видным участником», просто трудно найти примеры в его биографии, где он проявляет хотя бы твердую гражданскую позицию по отношению к знаковым событиям в жизни страны. В общем «не участвовал», «не состоял», правда привлекался, но совершенно по другому случаю.

Но давайте посмотрим на все другим взглядом, отвлечемся от наших матриц и предубеждений. Тогда увидим его первое преимущество – это совсем новый человек в нашей истертой до дыр политической колоде, где десятилетиями мелькают одни и те же лица с совершенно ожидаемым и стереотипным поведением. Причем независимо от их «политической платформы» - за они или против власти. Им уже совсем ничего не надо говорить. Достаточно показать их лица, а память сама воспроизведет весь их звуковой ряд. Прохорова, говорящего «про политику», интересно слушать. На своем пятом десятке он сохранил возможность произвести на публику свое «первое политическое впечатление». Второй попытки, как известно, здесь не существует.

Следующее. Этот человек никогда специально не ретушировал свой общественный имидж. Боролся с конкурентами, отрывался на отдыхе, дружил, ругался - и все без купюр. Не скрывал свое лицо, посещая ночные клубы, не прятался за фамилиями своих помощников, оплачивая расходы своих любимых, да и вообще не шифровался «по жизни». Если кто надумает «накопать» на него компромат, то, как ни странно, копать будет нечего. Все в открытом доступе. А общеизвестные публичные факты не могут быть компроматом. Это и есть его репутация, которая очень многим именно этим и нравиться.

Третье. Он ни с одной политической силой не связан публичными обязательствами. О тайных договоренностях никто ничего не знает. Даже если они есть, то, по большому счету, ничего не значат. Их нет в общественном сознании. Он ведь никому публично не клялся в верности и не делал «предложений». А это, как для перспективного политика, ценный капитал. Его нельзя обвинить в измене «идеалам», что всегда бросает тень на любых людей, независимо от их текущей политической ориентации. Он не был «во власти», не «жил» с ней в прошлом, как многие нынешние правые. Его нельзя обвинить в том, что «лишившись властного корыта» сразу вспомнил про интересы народа.

Четвертое. При этом он яркая публичная личность. Всегда на первых полосах газет и журналов и не только гламурно-желтых. Пока одни говорят об инновациях, осваивая «околосколковские» пространства и деньги, он предъявляет промышленный образец автомобиля «нового типа», который еще не сойдя со стапелей (конвейер, насколько я знаю, здесь не предполагается), становится «бестселлером». Более 50-ти тысяч граждан уже готовы его купить, а еще сотни тысяч (если не миллионов) охватывает давно не появлявшееся в сердцах россиян чувство гордости за свою страну. Вот он наш долгожданный ответ «айфону»!

Пятое. Он любит жизнь (и она отвечает ему взаимностью). Это человек-успех. А стремление к счастью и к успеху есть в сердце каждого, независимо от его формальной принадлежности к социальной группе, профессии, классу, возрасту, полу и бог весть еще к чему. Это объединяющее всех чувство. И оно способно сплотить вокруг него совершенно разных людей, которые в перспективе могут создать ту громадную социальную опору, в отсутствии которой его сейчас упрекают.

И шестое. У него нет и не может быть «комплекса Наполеона». По определению..
–––

Почему мы не доверяем Прохорову
Вадим Дымов

Важное предисловие. Работать над этим текстом я начал ровно за неделю до того, как Прохоров объявил, что он возглавит партию «Правое дело».

Среднего класса предпринимателей в России нет. И не в том смысле, что как класс не существует, а в том смысле, что у него нет реальной политической силы.

Российское бизнес-сообщество можно условно разделить на три сегмента, где есть крупный бизнес, то есть олигархи; чиновничий бизнес; а также средний и малый. Олигархи с государством общаются на своем, особом уровне, где государство немного поддавливает олигархию, немного перераспределяет структуру собственности в свою пользу, а олигархия, в свою очередь, изо всех сил старается с государством договариваться. Олигархию не очень касаются прокурорские проверки, там уже нет скандалов с платежами налогов, отъемом арендованных помещений, государство и олигархи периодически грозят друг другу кулаками — одни с этой стороны, другие — из-за границы, но главное — они практически всегда договариваются. Средний же и малый бизнес загнаны в так называемое правовое поле, в котором их постоянно достают. Они находятся под постоянным давлением милиции, налоговой, прокуратуры, пожарных, даже судов и выживают, как могут. Складывается ситуация, в которой у всех участников рынка законы бизнеса одинаковые, но интересы у всех абсолютно разные.